Низкий поклон нашим дедам и отцам, бабушкам и мамам, всем кто пережил эти военные и послевоенные травматические события. Последствия этой нашей общенародной травмы, а это вне национальности и государства, аукаются и сейчас во все последующие поколения. До сих пор ко мне в кабинет приходят люди, которые говорят: "главное, чтобы не было войны!" и те, кто боится голода.

И сегодня, я хочу вам напомнить одно стихотворение, написанное в годы войны. оно меня поразило в детстве в самое сердце. Я не могла, и до сих пор не могу его проговаривать, могу только читать. И хочу сказать вам, для чего я это вспомнила сегодня.
НЕТ! Ни для того, чтобы разжечь в сердце ненависть, а в душе гнев и озлобленность. НЕТ!

Очень хочется, чтобы мы перестали ходить парадами, громыхать маршем. Хочется мира. Мира, любви, теплоты и улыбок, спокойствия. Чтобы эти события стали историей, а не прорывались в день сегодняшний, не пугали. 7 мая, сидя в кафе на Красном проспекте города Новосибирска с чашечкой кофе, буквально мимо меня проехала ракетная установка. Идет подготовка к параду. Я не хочу вздрагивать от такого соседства.

Давайте помнить тихо и по – семейному. Там, где еще живы ветераны, им почести, им помощь, поддержка, полное обеспечение. Давайте в этот день ходить в гости к родителям живым и их радовать, пока они живы. Дети в школе будут историю учить, а не проходить (мимо), и будут встраивать в хронологию всемирных исторических событий и Великую Отечественную Войну. Зачем нам такие традиции?! Чтобы помнить о Зле, не надо его выводить на публичное Представление.

И тогда и у нас, психологов, будет возможность помочь приостановить передачу из поколения в поколение травму Войны.
Подумайте и о такой точке зрения, пожалуйста.

Муса Джалиль. Варварство

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных… Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня…
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз…
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,—
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.—
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей…

1943